Неточные совпадения
Множество старух, самых набожных, множество молодых девушек и женщин, самых трусливых, которым после всю ночь грезились окровавленные трупы, которые
кричали спросонья так
громко, как только может
крикнуть пьяный гусар, не пропускали, однако же, случая полюбопытствовать.
Где-то далеко, внизу, вероятно, под воротами,
громко и визгливо
кричали чьи-то два голоса, спорили и бранились.
Нехаева
кричала слишком
громко, Клим подумал, что она, должно быть, выпила больше, чем следовало, и старался держаться в стороне от нее; Спивак, сидя на диване, спросила...
Говорил он
громко, точно глухой, его сиповатый голос звучал властно. Краткие ответы матери тоже становились все громче, казалось, что еще несколько минут — и она начнет
кричать.
За большим столом военные и штатские люди, мужчины и женщины, стоя, с бокалами в руках, запели «Боже, царя храни» отчаянно
громко и оглушая друг друга, должно быть, не слыша, что поют неверно, фальшиво. Неистовое пение оборвалось на словах «сильной державы» — кто-то пронзительно
закричал...
Подскакал офицер и, размахивая рукой в белой перчатке,
закричал на Инокова, Иноков присел, осторожно положил человека на землю, расправил руки, ноги его и снова побежал к обрушенной стене; там уже копошились солдаты, точно белые, мучные черви, туда осторожно сходились рабочие, но большинство их осталось сидеть и лежать вокруг Самгина; они перекликались излишне
громко, воющими голосами, и особенно звонко, по-бабьи звучал один голос...
Вначале ее восклицания показались Климу восклицаниями удивления или обиды. Стояла она спиною к нему, он не видел ее лица, но в следующие секунды понял, что она говорит с яростью и хотя не
громко, на низких нотах, однако способна оглушительно
закричать, затопать ногами.
— Ба! Это — ты? —
крикнул Лютов так
громко, что заставил прохожих обернуться на него, а двое даже приостановились, должно быть, ожидая скандала. Одет Лютов был в широкое расстегнутое пальто с меховым воротником, в мохнатую шапку, острая бородка делала его похожим на один из портретов Некрасова; Клим сказал ему это.
— Ах, не
кричи так
громко! Ты не понимаешь…
Она уже не шептала, голос ее звучал довольно
громко и был насыщен гневным пафосом. Лицо ее жестоко исказилось, напомнив Климу колдунью с картинки из сказок Андерсена. Сухой блеск глаз горячо щекотал его лицо, ему показалось, что в ее взгляде горит чувство злое и мстительное. Он опустил голову, ожидая, что это странное существо в следующую минуту
закричит отчаянным криком безумной докторши Сомовой...
Через день, прожитый беспокойно, как пред экзаменом, стоя на перроне вокзала, он увидел первой Алину: явясь в двери вагона, глядя на людей сердитым взглядом, она
крикнула громко и властно...
Самгин наблюдал. Министр оказался легким, как пустой, он сам, быстро схватив протянутую ему руку студента, соскочил на землю, так же быстро вбежал по ступенькам, скрылся за колонной, с генералом возились долго, он — круглый, как бочка, —
громко кряхтел, сидя на краю автомобиля, осторожно спускал ногу с красным лампасом, вздергивал ее, спускал другую, и наконец рабочий
крикнул ему...
Он оглянулся, ему показалось, что он сказал эти слова вслух, очень
громко. Горничная, спокойно вытиравшая стол, убедила его, что он
кричал мысленно. В зеркале он видел лицо свое бледным, близорукие глаза растерянно мигали. Он торопливо надел очки, быстро сбежал в свою комнату и лег, сжимая виски ладонями, закусив губы.
— Захар, Захар! —
закричал он
громко, поглядывая на стол и на чернильницу.
— Дела нет! Ведь это значит дела нет до жизни! — почти
закричал Райский, так что одна из теток очнулась на минуту от игры и сказала им
громко: «Что вы все там спорите: не подеритесь!.. И о чем это они?»
Бьоринг свирепо повернулся было опять к слуге и что-то
крикнул ему
громко, одно или два слова, я не разобрал.
Они оставались там минут десять совсем не слышно и вдруг
громко заговорили. Заговорили оба, но князь вдруг
закричал, как бы в сильном раздражении, доходившем до бешенства. Он иногда бывал очень вспыльчив, так что даже я спускал ему. Но в эту самую минуту вошел лакей с докладом; я указал ему на их комнату, и там мигом все затихло. Князь быстро вышел с озабоченным лицом, но с улыбкой; лакей побежал, и через полминуты вошел к князю гость.
Я спросил одну, какого она племени: «Финго! — сказала она, — мозамбик, —
закричала потом, — готтентот!» Все три начали
громко хохотать.
— У мужика борода замерзла! —
громко и задирчиво
крикнул Коля, проходя мимо него.
— Господа, — начал он
громко, почти
крича, но заикаясь на каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, — повернулся он вдруг к Грушеньке, которая отклонилась на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра. Господа, проезжему путешественнику… можно с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Она,
громко взвизгивая, зарыдала, но не хотела уйти, рвалась, молила, чтоб ее не уводили, и вдруг
закричала председателю...
И он опять принялся
кричать протяжно и
громко: «А-та-та-ай, а-та-та-ай». Ему вторило эхо, словно кто перекликался в лесу, повторяя на разные голоса последний слог — «ай». Крики уносились все дальше и дальше и замирали вдали.
К тому же часовые с двух сторон коридора
кричали каждые четверть часа протяжно и
громко: «Слу-у-шай!»
Вдова начала
громко жаловаться на судьбу. Все у них при покойном муже было: и чай, и ром, и вино, и закуски… А лошади какие были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят,
кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
— Данило! —
закричала громко Катерина, ухвативши его за руку и повиснув на ней. — Вспомни, безумный, погляди, на кого ты подымаешь руку! Батько, твои волосы белы, как снег, а ты разгорелся, как неразумный хлопец!
— Лошадей! —
крикнул он так
громко, что его кучер тотчас же кинулся из кухни исполнять приказание.
А когда бабушка зажгла свечу, он взял подсвечник в руки и, держа его пред собою, как солдат ружье,
закричал в окно насмешливо и
громко...
Пришел вотчим в парусиновом пиджаке, в белой фуражке. Бесшумно взял стул, понес его к постели матери и вдруг, ударив стулом о пол,
крикнул громко, как медная труба...
Прошло с полчаса; вдруг Рогожин
громко и отрывисто
закричал и захохотал, как бы забыв, что надо говорить шепотом...
Господа, —
закричал он
громко всем, — князь утверждает, что мир спасет красота!
— Антон! —
закричал он
громко, — прикажи сейчас закладывать тарантас. «Да, — подумал он опять, — надо велеть себе молчать, надо взять себя в ежовые рукавицы…»
Остервенившийся Илюшка больно укусил ей палец, но она не чувствовала боли, а только слышала проклятое слово, которым обругал ее Илюшка. Пьяный Рачитель
громко хохотал над этою дикою сценой и
кричал сыну...
— Что! —
крикнул, весь позеленев и
громко стукнув по столу кулаком, Розанов.
— Господа! —
крикнула она
громко. — Не угодно ли вам прийти ко мне. Мне что-то вставать не хочется.
— Любка, дура, что с тобой?! —
закричала громко Женька. — Что?!
— Дура, стэрва, собачя дочь! —
кричала одна, — ты не достойна меня от сюда поцеловать. — И, обернувшись тылом к противнице, она
громко шлепнула себя ниже спины. — От сюда! Ось!
— Мне все равно. Я его немножко знаю. Сначала будет
кричать: «Кельнер, шампанского!», потом расплачется о своей жене, которая — ангел, потом скажет патриотическую речь и, наконец, поскандалит из-за счета, но не особенно
громко. Да ничего, он занятный.
— Нет, черт возьми! —
крикнул он вдруг упрямо. — Не верю я вам! Не хочу верить! Люба! —
громко позвал он заснувшую девушку. — Любочка!
Пива-а! —
закричал он
громко.
Мансуров и мой отец горячились больше всех; отец мой только распоряжался и беспрестанно
кричал: «Выравнивай клячи! нижние подборы веди плотнее! смотри, чтоб мотня шла посередке!» Мансуров же не довольствовался одними словами: он влез по колени в воду и, ухватя руками нижние подборы невода, тащил их, притискивая их к мелкому дну, для чего должен был, согнувшись в дугу, пятиться назад; он представлял таким образом пресмешную фигуру; жена его, родная сестра Ивана Николаича Булгакова, и жена самого Булгакова, несмотря на свое рыбачье увлеченье, принялись
громко хохотать.
Вдруг мне послышался издали сначала плач; я подумал, что это мне почудилось… но плач перешел в вопль, стон, визг… я не в силах был более выдерживать, раскрыл одеяло и принялся
кричать так
громко, как мог, сестрица проснулась и принялась также
кричать.
Я достал, однако, одну часть «Детского чтения» и стал читать, но был так развлечен, что в первый раз чтение не овладело моим вниманием и, читая
громко вслух: «Канарейки, хорошие канарейки, так
кричал мужик под Машиным окошком» и проч., я думал о другом и всего более о текущей там, вдалеке, Деме.
Тот, разумеется, сейчас же от этого страшно заважничал, начал
громко ходить по всем комнатам,
кричать на ходивших в отсутствие его за барином комнатного мальчика и хорошенькую Грушу, и последнюю даже осмелился назвать тварью.
Разбудил дедушку голос Сергея. Мальчик бегал взад и вперед по той стороне ручья, пронзительно свистал и
кричал громко, с беспокойством и испугом...
Сзади матери был огород, впереди кладбище, а направо, саженях в десяти, тюрьма. Около кладбища солдат гонял на корде лошадь, а другой, стоя рядом с ним,
громко топал в землю ногами,
кричал, свистел и смеялся. Больше никого не было около тюрьмы.
Сизов
громко крякнул, завозился. И вся публика, поддаваясь все выше восходившей волне возбуждения, гудела странно и глухо. Плакала какая-то женщина, кто-то удушливо кашлял. Жандармы рассматривали подсудимых с тупым удивлением, публику — со злобой. Судьи качались, старик тонко
кричал...
— Спрашиваю! —
крикнул директор. Павел встал рядом с ним и
громко сказал, указывая на Сизова и Рыбина...
Внутри себя — неслышно, отчаянно,
громко — я
кричал ей это. Она сидела через стол, напротив — и она даже ни разу не коснулась меня глазами. Рядом с ней — чья-то спело-желтая лысина. Мне слышно (это — I...
Солдаты
громко и нестройно
закричали с разных углов плаца...
Но волнение, которое было только что пережито всеми, сказалось в общей нервной, беспорядочной взвинченности. По дороге в собрание офицеры много безобразничали. Останавливали проходящего еврея, подзывали его и, сорвав с него шапку, гнали извозчика вперед; потом бросали эту шапку куда-нибудь за забор, на дерево. Бобетинский избил извозчика. Остальные
громко пели и бестолково
кричали. Только Бек-Агамалов, сидевший рядом с Ромашовым, молчал всю дорогу, сердито и сдержанно посапывая.